Персональный сайт Александра Карлова

Бизнес и идея, или когда в России предпринимателей полюбят.

Бизнес и власть: начало большого торга

БИЗНЕС И ВЛАСТЬ: НАЧАЛО БОЛЬШОГО ТОРГА

26.04.04
По материалам публикации Татьяны Становой
ведущего эксперта аналитического департамента
центра политических технологий
Идет интенсивный поиск формулы отношений между Кремлем и крупными корпорациями:
Кремль хочет мобилизации бизнеса в целях национальных проектов, бизнес хочет гарантий сохранности своей собственности.
19 апреля 2004 года накануне проходящего в Лондоне седьмого Российского экономического форумаАлексей Кудрин в интервью английскому изданию "The Times" обозначил основные правила взаимоотношений бизнеса и власти, суть которых сводится к следующему:
1. "Первым делом нужно понимать свою ответственность. Разумеется, оптимизация налогов будет существовать всегда. Однако мне представляется, что социально ответственный человек не должен прятаться от налогов.
2. Второе, благотворительность.
3. Третье, никому не запрещено заниматься политической деятельностью, но желательно, чтобы эта политическая деятельность способствовала развитию страны", - заявил Кудрин.
Иными словами, требования со стороны власти к бизнесу включают в себя три ключевых элемента:
- отказ от схем минимизации налогообложения, даже не противоречащих действующему законодательству,
- масштабные социальные проекты, по всей видимости, в рамках борьбы с бедностью,
а также политическая деятельность исключительно в русле интересов центральной власти.
Взамен правительство предлагает легализовать незаконно нажитый капитал.
По словам Кудрина, "это не самая популярная на сегодня в России идея. Нам нужно выбрать момент, когда правила будут абсолютно четкими, чтобы легализация подпольного капитала не шокировала народ и общество и не была пересмотрена. Для этого нужна крепкая политическая система и сильная политическая воля. Нужен также благоприятный экономический климат. Я думаю, это случится при президентстве Путина".
О легализации итогов приватизации министр не упомянул, равно как и не указал точные сроки налоговой амнистии. Государство намерено оставить за собой рычаги влияния на бизнес, продолжая рассматривать крупных предпринимателей не столько как полноправных частных собственников, сколько в качестве "распорядителей" имущества, которое находилось в госсобственности и было приватизировано, чаще всего с теми или иными нарушениями.
Государство хочет сохранить за собой право селективного пересмотра приватизированных сделок , "подвешивая" тем самым всех крупных хозяйствующих субъектов рыночной деятельности.

Вице-президент РСПП Игорь Юргенс. Заявления Кудрина прозвучали через неделю после встречи председателя правительства России Михаила Фрадкова с представителями РСПП.
Тогда вице-президент РСПП Игорь Юргенс заявлял, что "крупные бизнесмены - не преступники по определению".
Он призвал власть выявить тех, кто совершал ошибки, пожурить, "наказать, в конце концов" и назначить новые правила игры.
В то же время, по его мнению, "некорректно судить человека по законам 2004 года за то, как он вел себя, руководствуясь законами 1993 года".
Юргенс фактически обратил внимание на то, что показательная акция в отношении Ходорковского уже возымела свое действие, и теперь настало время для подведения итогов и четкости в позиции власти по отношению к бизнесу.

Глава группы "Интеррос" Владимир Потанин
В интервью газете "Ведомости" от 20 апреля, опубликованное в разгар обсуждения "новых правил" Кудрина,.Потанин признает "бесполезность" попыток бизнеса "заставить власть" с ним считаться.
"Бессмысленно бизнесу искать рычаги влияния на власть, так как это уже политические действия.
А я убежден, что бизнес не должен заниматься политикой… А если власть нас не слышит, то мы не должны ее поправлять".
Но в то же время он говорит о том, что "ответственная власть" должна вести диалог с бизнесом по экономическим вопросам, "а отсутствие такой обратной связи есть не что иное, как некачественное выполнение своего долга перед обществом".
Однако далее Потанин делает ключевое заявление, демонстрирующее концептуальное расхождение с Кремлем в понимании места бизнеса.
Если Кремль рассматривает ресурсы бизнеса как свой ресурс для реализации общегосударственных задач, то бизнес для реализации этих же задач предлагает власти "уважать институт собственности", то есть сделать его неприкосновенным.
"Надо прекратить вводить народ в заблуждение. Неуважение к институту собственности, а также к труду и его результатом является главным тормозом на пути преодоления всех проблем - от борьбы с бедностью до позиционирования нашей страны по отношению к другим государствам.
Нельзя, чтобы собственность "хорошего" человека была защищена лучше, чем собственность "плохого", - говорит Потанин.
Последнее утверждение можно считать указанием на то, что Кремль делает собственность "плохого" Ходорковского незащищенной исключительно потому, что Ходорковский не подходит под определение "хорошего" собственника.
По мнению же Потанина, собственность должна быть защищена как институт независимо от оценки политической роли ее владельца.

Потанин обозначил главное требование бизнеса:
признать неприкосновенность собственности, а значит итоги приватизации 90-х годов.
И что самое важное, из этого не следует необходимость выполнения социальных обязательств в понимании Кремля.
"Мы живем в эпоху какой-то недосказанности. Например, говорим о социальной ответственности бизнеса, а многие интерпретируют ее в том смысле, что надо делиться…
Когда человека, который достойно несет этот груз, начинают упрекать в том, что он несет его не туда, недостаточно бодро, не строевым шагом и по дороге еще, как сеятель, не разбрасывает милостыню, это уже классическая подмена понятий. Меценатство и благотворительность, на мой взгляд, уже находятся за пределами понятия "социальная ответственность".
Это порыв души, к которому нельзя принудить, и надо очень деликатно относиться к ситуации, когда люди отдают то, что они не обязаны отдавать".

Это заявление Потанина явно противоречит тем сигналам, которые исходят от власти:
власть претендует на право "регулировать" целевое финансирование и его масштабы в рамках заранее обозначенных государственных проектов из чистой прибыли частных компаний.
Ранее всегда подчеркнуто лояльный Потанин, которого относили к категории бизнесменов, поведение которого является "примерным" с точки зрения Кремля, выступил как рупор всего бизнес-сообщества, обозначив свою критическую позицию в отношении действий властей.
Он резко отозвался о пенсионной реформе, административную реформу свел к "механическому сокращению замов", лишая ее качественной нагрузки, наконец, выразил свое несогласие с призывами Ходорковского к покаянию бизнеса.

Председатель РАО ЕЭС России Анатолий Чубайс.
Спустя неделю после заявлений Алексея Кудрина вполне определенно высказался и председатель правления РАО "ЕЭС России" Анатолий Чубайс.
Он очень скептически отнесся к перспективам экономической амнистии, что ставит под вопрос действенность попыток Кремля представить это как "пряник" для олигархов.
Кроме того, он на первый план поставил именно проблему защищенности частной собственности.
"Это [амнистия] не главный инструмент, - заявил Чубайс. - Главным всегда был инвестиционный климат и отношение к частной собственности в стране. Амнистия - вторичная вещь по отношению к исходной базе - частной собственности. А с исходной базой у нас дело не здорово, мягко говоря.
Как-то странно, что в ходе бурной дискуссии о письмах Ходорковского, покаянии и кризисе либерализма высказали все возможные точки зрения, кроме одной. Самой ключевой и самой центральной. Ее, правда, крайне непривлекательно сейчас высказывать в связи с неблагоприятной общественной средой, но она должна быть высказана.
А мысль эта такая - если Россия всерьез намерена стать процветающей страной, частная собственность в стране должна быть священна и неприкосновенна. Любая: дачный участок или миллиарды Ходорковского".

* * *

Можно выделить два основных этапа в отношениях власти и бизнеса с момента избрания президентом Владимира Путина.
Первая серьезная попытка "выстроить" бизнес в рамках интересов государства была сделана в 2000 г:
- тогда требования со стороны Кремля включали в себя полную выплату налогов и невмешательство в политику.
- взамен власть обещала закрыть глаза на приватизационные процессы 90-х годов и признать неприкосновенность крупной собственности.
Однако это неформальное соглашение практически ничего не меняло: бизнес продолжал оставаться той силой, с которой государству приходилось считаться:
во-первых, Кремль еще не имел возможности открыть дополнительный "фронт" борьбы с олигархами: его основное внимание было сосредоточено на усмирении региональной элиты и политических противниках
во-вторых, сам бизнес имел существенное влияние на политические процессы, успешно дискутируя с Кремлем по вопросам, которые затрагивали интересы крупных собственников.
- при этом существовало лишь одно условие, которое бизнес выполнял: отсутствие прямых атак на президента.

После того, как был выстроен фундамент моноцентрической системы, а именно повышена управляемость парламента, региональные элиты лишены возможностей игры на федеральном уровне, Кремль обратил внимание и на бизнес, оставшийся практически единственной неподконтрольной силой, которая претендовала на политическую самостоятельность и часто оппонировала власти.
"Дело ЮКОСа" стало переломным моментом, открывающим дорогу к новому этапу отношений власти и бизнеса.
На начальном этапе речь шла о пресечении политически автономной силы, которая могла заметно повышать риски для реализации планов центральной власти - например, с помощью расширения представительства в парламенте фракций, в той или иной степени близких к ЮКОСу.
Иными словами, в середине прошлого года, когда были заведены первые уголовные дела на руководство ЮКОСа, речь шла скорее о пресечении угрозы для Кремля в контексте не только приближающихся парламентских и президентских выборов 2003-2004 гг., но и президентских выборов 2008 г.
Однако достаточно быстро процесс перешел на качественно новый уровень:
во-первых, он катализировал разногласия между староельцинской элитой и людьми президента.
Это, в свою очередь, вывело на повестку дня концептуальные вопросы отношений власти и бизнеса, дав повод для начала их пересмотра;
во-вторых, явно обозначился антиолигархический тренд в сознании большинства россиян, подкрепленный его носителями в структурах власти.
Появилось широкое поле для переформатирования основ взаимодействия власти и бизнеса и роли бизнеса в целом.
Все это наложилось на потребность Кремля в мощных ресурсах, необходимых для реализации задач по удвоению ВВП и борьбы с бедностью.

На сегодняшний день сложилась ситуация, когда власть не только нуждается в ресурсах, но и имеет возможности получить эти ресурсы за счет бизнеса. При этом сам бизнес ведет себя двояко.
С одной стороны, он демонстрирует подчеркнутую лояльность путинскому режиму, причем не только к президенту, но и к его окружению и в этом его поведение отличается от предыдущего периода:
- Президент группы "Интеррос" Владимир Потанин и руководство компании ЛУКОЙЛ объявили о готовности отказаться от схем оптимизации налогооблагаемой базы;
- абсолютное большинство бизнесменов поддержали партию "Единую Россия" на парламентских выборах;
- практически никто не рискует публично осуждать правоохранительные органы за арест Михаила Ходорковского;
- бизнес не готов к капитуляции перед властью: он стремится к торгу с ней по ключевым вопросам взаимоотношений.
Селективность в отношении власти к крупным бизнесменам четко проявилась и в недавнем выступлении председателя Счетной палаты России Сергея Степашина.
Он назвал ряд "неприкосновенных компаний", обращаясь к ним со словами: "друзья мои, разговор о деприватизации для вас закончен".
Среди таких компаний Степашин назвал "и Магнитку - ММК, и "Норильский никель", и "Северсталь", и Новолипецкий металлургический комбинат, и всеволожский "Форд".
По мнению Степашина, "для менеджмента этих предприятий, не допустивших злостных нарушений и неукоснительно реализующих сейчас свою главную социальную ответственность - своевременную выплату налогов в полном объеме, - будет подведена черта под периодом неопределенности".
Из слов Степашина следует, что под социальной ответственностью понимается, прежде всего, уплата налогов, в то время как Кудрин и, по всей видимости, Кремль трактуют это гораздо шире.

Ситуация вокруг отношений власти и бизнеса перешла в новое качество.

Во-первых, впервые со стороны власти предпринята попытка четко обозначить "новые правила" поведения бизнеса.
Власть впервые продемонстрировала четкую заинтересованность донести до бизнесменов ее понимание "требуемого" формата поведения бизнеса.
По всей видимости, потребность власти в обозначении этих правил связана с двойственной задачей налоговой амнистии.
Реализацией этой задачи Кремль планирует убить двух зайцев:
с одной стороны, обменять ее на "нужное" поведение бизнеса,
с другой стороны, сделать ее ресурсом для пополнения федерального бюджета.
Известно, что ранее министр экономического развития и торгов ли Герман Греф говорил о том, что амнистия в Казахстане в 2001 году за три недели дала в бюджет этой страны полмиллиарда долларов США. В России ожидается отдача в размере не менее $5 млрд.

Во-вторых, на фоне обозначения "новых правил" начался новый виток "торга" между властью и бизнесом. Этот "торг" развивается вокруг понимания "социальной ответственности" и проблем оптимизации налогооблагаемой базы.
Для власти это означает не только благотворительность, а и мощные социальные проекты, означающие перекладывание на бизнес части функций государства в этом вопросе, а даже законная оптимизация равносильна "сокрытию" доходов от государства.
Для бизнеса "социальная ответственность" пока не выходит за рамки "классической", а оптимизация является необходимым условием выживания, конечно, если она производится в рамках закона.

Наконец, еще одним острым моментом является роль посредников между властью и бизнесом.
По сути, речь идет о том, что те организации, которые существуют, демонстрируют свою неэффективность, делая бизнес гораздо более беспомощным с точки зрения лоббистских возможностей.
Единственным консенсусом в рамках "торга" стала тема политической активности крупных предпринимателей, которые готовы признать свою лояльность режиму Владимира Путина. Неслучайно, что проект Владимира Потанина об объединении РСПП, "ОПОРы" и "Деловой России" не получает должного развития и вряд ли имеет реальные шансы быть реализованным.
Кремлю выгоднее играть с несколькими разрозненными игроками, часто оппонирующими друг другу. И создание единой структуры не только неэффективно, но и избыточно в нынешней ситуации.

В тоже время бизнес не оставляет своих попыток выйти на диалог в консолидированном виде, что придало бы его аргументам больший вес.
21 апреля прошла встреча представителей РСПП с заместителем руководителя администрации президента Владиславом Сурковым.
На ней стало известно, что на готовящейся встрече президента с представителями бизнеса будут присутствовать представители не только РСПП, но и "Деловой России" - средний бизнес, "ОПОРы" - малый бизнес и Ассоциации российских банков - позиция которой по отношению к банковской реформы альтернативна точке зрения РСПП.
По всей видимости, инициативы РСПП по объединению "бизнес-профсоюзов", имеют двойственную природу.
Там, где могут возникнуть разногласия между крупным и средним-малым бизнесом, РСПП хочет "приватизации" диалога с властью.
Там, где необходимо усилить свой голос, как, например, в вопросах обоснования неприкосновенности частной собственности, делаются попытки привлекать и другие организации.
Власть же заинтересована в том, чтобы лишить РСПП эксклюзивного права вести диалог с властью, существенно расширив число его участников.
Не исключено, что к диалогу будет подключена и Торгово-промышленная палата, не просто традиционно лояльная власти, но и публично занимающая антиолигархические позиции: с ее руководством на минувшей неделе встретился Михаил Фрадков.
"Плюрализация" диалога, таким образом, выгодна власти: оппонентами "олигархов" в нем будут не только "государевы люди", но и ряд предпринимательских объединений. Таким образом, власть хочет избежать обвинений в "зажиме" бизнеса.

Несмотря на то что сейчас даже многие предприниматели отрицают возможность "торга" с властью, он начался с новой силой и во многом связан с тем, что Кремль вынужден искать возможности для реализации стоящих перед ним задач, прежде всего, удвоения ВВП и борьбы с бедностью. Для этого Кремль намерен сосредоточиться на трех источниках:
во-первых, повышении налоговых отчислений со стороны крупного бизнеса,
во-вторых, мобилизации бизнеса на управляемые инвестиции, в том числе и в социальную сферу,
в-третьих, проведении экономической амнистии, которая должна одновременно являться стимулом для бизнеса предоставить свои ресурсы в рамках первых двух задач власти.
При этом власть намерена действовать только в ультимативном порядке, не давая никаких гарантий бизнесу, ограничиваясь неопределенными обещаниями. А традиционная площадка диалога с крупным бизнесом (РСПП) будет заметно размыта и использована с целью одностороннего выдвижения условий нового формата существования бизнеса, причем при поддержке предпринимательских организаций, альтернативных по отношению к РСПП.

Заключение.

Власть попыталась предъявить свои требования к бизнесу.
И главное, что характеризует эти требования, - это сохранение недосказанности, что так сильно раздражает бизнес. И эта же недосказанность оставляет поле для двойственных трактовок этих требований. А это и означает формирование рамок некоей площадки, на которой и начинается "большой торг".
Этот торг касается трех главных, концептуальных вопросов:
кто будет определять цели социальных расходов крупных компаний и их масштабы,
является ли оптимизация налоговых отчислений в рамках закона "сокрытием" доходов,
какие гарантии получит бизнес, который начнет играть по "новым правилам".
Последняя проблема является одной из ключевых, держащих бизнес в уязвимом состоянии:
пока будет сохраняться селективный подход власти к бизнесу, последний всегда будет незащищен в "диалоге" с государством.

* * * Бизнес и идея, или когда в России предпринимателей полюбят.

16 июня 2004 года
Юрий НОВИЦКИЙ

В России по-прежнему популярны два классических вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват»?
Давайте на второй вопрос ответа искать не будем: не наша это работа. А первый немного переформулируем: что делать, чтобы российских предпринимателей в их собственной стране стали все-таки любить и уважать? Все мы чувствуем, что у бизнесменов есть долг перед обществом.

Соответственно, возникает новый вопрос: как долго придется ждать, когда же вы начнете его выполнять, уважаемые господа?

Проблема в том, что именно понимать под выполнением долга. Я не считаю таковым, например, ситуацию, когда предприниматель привозит на родину закупленный на иностранных аукционах антиквариат. Да, конечно, приятно, посмотреть на яйца Фаберже, знать, что они вернулись в Россию, но поверьте, Серегу из литейного цеха этот факт, скорее всего, оставит совершенно равнодушным.
Выполнением долга я считаю осуществление идеи. Идеи, которую могут реализовать только способные, умные, предприимчивые люди. Последнее время бизнесмены активно стремятся завоевать симпатии народа: все-таки каждому хочется быть любимым.

Но как этого добиться? Быть скромнее, что называется, не высовываться? Или даже извиняться перед страной за свое богатство?

Думаю, что надо не каяться, а показывать народу, что деньги заработаны не для того, чтобы на «бумере» или «мерсе» кататься, а чтобы идею осуществить. Идею отнюдь не новую. Сегодня многим кажется, что предпринимательство в России существует всего лет пятнадцать. Однако его история гораздо значительнее, просто по не зависящим от бизнеса событиям его развитие на 70 лет было прервано.
А ведь русское предпринимательство есть за что уважать. Вспомним, кто строил первые завода на Урале, кто осваивал Сибирь. Именно благодаря предпринимателям государство становилось сильнее.
И еще один экскурс в историю.
Помните, кто завоевал в семнадцатом – восемнадцатом веках Индию? Армия Великобритании? Нет. Индию покорило акционерное общество, которое называлось «Восточно-Индийская компания». Не верите – спросите у своей бывшей преподавательницы. Это английские предприниматели создали из Британии истинную Великобританию.
Сейчас начинается новый этап развития российского бизнеса, который должен осуществляться под знаком идеи создания сильной России. Страна должна вернуться на территории, с которых в свое время ушла. Вернуться благодаря экспансии капитала.
В этом и заключается новая роль русского предпринимательства. Но почему сегодня в России об этих задачах никто не говорит?
Почему никто не скажет Сереге из литейного:
«Мы тоже трудимся, но не только ради денег, а ради Отечества. И цель у нас всех одна – построить могучую страну, которой гордятся дома и которую уважают за рубежом».
Покажите Сереге, что вы делаете для достижения этой цели. И тогда он, возможно, перестанет мечтательно смотреть в сторону Лубянки и Матросской тишины.

Дальше

Наверх в бизнес

Наверх к предпринимателям

На главную